Р.Г. Дана
Два года на палубе

Новое судно и новые люди

Вторник, 8 сентября. Первый день моей новой службы. Матросская жизнь — это везде матросская жизнь...

МРАЧНЫЕ ПРЕДВЕСТИЯ

«Ах ты, старый филин! По каждому пустяку пускаешь фальшфейеры! Перетрухнул от купания у шпигата и не понимаешь шуток. Небось все время дрожишь, как бы тебя не сцапал Дэви Джонс?» «Утихомирьтесь, вы! — вмешал­ся кто-то.— Может быть после полудня нас оставят на под-вахте». Но и эти надежды не оправдались — когда пробило две склянки, всю команду вызвали наверх крепить все, что было на палубе. Капитан собирался было спустить брам-стеньги, однако к вечеру волнение поутихло, ветер отошел к траверзу, и мы не только не тронули их, но даже поставили лисели.

На следующий день было приказано отвязывать старые паруса и заменить их новыми. Судно не похоже на сухопут­ного жителя — оно надевает свой лучший наряд в дурную погоду. Мы вытащили три новых марселя и еще не бывшие в употреблении фок, грот, кливер и фор-стеньги-стаксель с полным комплектом ревантов, нок-бензелей и риф-сезней.

Ветер оставался западным, а погода и море были немно­го спокойнее, чем в тот день, когда мы приняли на себя большую волну, так что мы покрывали большее расстояние, неся полный комплект парусов, уклоняясь несколько к осту от чистого зюйда, ибо капитан, рассчитывая воспользовать­ся западными ветрами, зашел так далеко на вест, что хотя мы и были всего в милях пятистах от Горна по широте, но по долготе нас отделяло от него тысяча семьсот миль. Остаток недели мы продолжали идти с попутным ветром м по мере  продвижения постепенно  склонялись на  ост.

Воскресенье, 26 июня. Воспользовавшись ясным днем, капитан взял высоту луны и меридиональную высоту солнца, ч го дало 47° 50' южной широты и 113° 49' западной долготы. Согласно моим вычислениям, мыс Горн был на ост-зюйд-осте и до него оставалось тысяча восемьсот миль.

Понедельник, 27 июня. В первую половину дня ветер сохранялся попутным, а так как мы шли на фордевинд, не чувствовалось особого холода, и на палубе можно было работать в обычной одежде и в коротких куртках. Впервые после выхода из Сан-Диего нам установили дневную I подвахту,   поэтому   мы,   расспросив   третьего   помощника I о нашей широте и высказав все обычные догадки и предпо-ложения относительно того, сколько остается еще идти до  Горна, завалились в койки, намереваясь вздремнуть. Мы  спали «самым полным ходом», когда три удара по крышке : люка и команда «Все наверх!» вытряхнули нас из коек. Что ' могло случиться? Дуло вроде бы не очень сильно, а через ) сходной люк проглядывало ясное небо. И тем не менее вахта убирала паруса. Сначала подумали, что показалось какое-нибудь судно, и мы ложимся в дрейф, чтобы потолковать  с ним; мы даже успели порадоваться этому, так как ее дня \ выхода в море ни разу не видели ни паруса, ни земли. Но тут же загремел голос старшего помощника  (он превратился \ в «бессменного вахтенного», то есть появлялся на палубе  в  тот же миг,  когда его вызывали),  кричавшего что-то ;^: матросам, скатывавшим лисели. Одновременно помощник  нетерпеливо спрашивал кого-то, где же наша вахта. Мы не : стали дожидаться повторного приглашения и взлетели по  трапу на палубу. Справа по курсу, закрывая море и небо, '" висела стена тумана, которая двигалась прямо на нас. Я уже ) повидал подобное во время плавания на «Пилигриме» и знал, ; что это такое. На нас была только легкая летняя одежда, но ; не было времени на переодевание, и мы в ней так и остались. ; Парни из другой вахты стояли на марсах и убирали ли- ; сели.   Нам   не   оставалось   ничего   иного,   как   «спускать ; и брать на гитовы» пока все лисели, а также бом-брамсели,   бом-кливер и крюйс-брамсель не  были свернуты.  Судно  ' несколько приспустилось, чтобы встретить шквал, продолжая нести фор- и грот-брамсели — нашего «старика» было  ; не так-то просто испугать среди бела дня, и он намеревался  1 держать парусину до последней минуты.  Но первый же   ; порыв ветра доказал ему, что со шквалом шутки плохи. Сильный ветер с дождем и снегом не позволял дышать; даже самым стойким из нас пришлось повернуться к нему спиной. Судно лежало почти на борту. Мачты и такелаж трещали  и   скрипели;   стеньги   изгибались  дугой,   словно прутья.