Р.Г. Дана
Два года на палубе

Новое судно и новые люди

Вторник, 8 сентября. Первый день моей новой службы. Матросская жизнь — это везде матросская жизнь...

ПОГРУЗКА ПЕРЕД ОБРАТНЫМ РЕЙСОМ

Поскольку я считался специалистом по обработке, лг-от пост предоставили мне, и я занимал его дней шесть или восемь, перекидав за это время около десяти тысяч шкур. В конце концов мои ладони и запястья настолько онемели, что я запросил пощады и был переведен в команду носильщиков, где и оставался до конца. Чтобы ни в коем случае не замочить шкуры, их приходилось таскать на го­ловах, и у каждого из нас шляпы изнутри были подбиты кусочком овчины, подшитой шерстяной подкладкой, так что наши головы могли день за днем выдерживать вес шкур, иначе у нас вылезли бы все волосы и расплющились черепа. Но в общем наша работа была не из худших, и, хотя по ут­рам и поздно вечером вода прямо-таки обжигала холодом и мы вовсе забыли, что такое быть сухими, тем не менее нас не донимала вездесущая пыль и грязь от выколачива­емых шкур. Наша молодость и бодрость духа брали свое, и мы стоически переносили все лишения. Пожилые матросы, которых не имело смысла держать в воде, оставались со старшим помощником на борту и споро складывали шкуры в трюм, по мере того как их подвозили на баркасе.

Мы продолжали работать так до тех пор, пока трюм не заполнился настолько, что до бимсов оставался просвет всего в фута четыре. Тогда всю команду собрали на судне, и началась «штивка». Поскольку это довольно необычная работа, она заслуживает подробного описания.

Это время было самым оживленным во всей нашей ра­боте. С утра разминка на веслах и в сарае, потом двадцать, а то и тридцать человек залезали в тесный трюм, где теперь .можно было находиться только в сидячем положении, едва поворачиваясь, чтобы передавать шкуры. С песнями выби­рались лопари талей, и трюм заполнялся буквально у нас на глазах ото дня на день. Работа была тяжелой, такой, какой ей положено быть. Мы начинали с утра в понедельник и надрывались до субботнего вечера; тогда мы, совершенно измотанные, радовались, что будем отдыхать целую ночь, л утром вымоемся, сменим одежду и безмятежно проведем воскресенье. Все это время мы питались только свежим мя­сом — утром, в полдень и вечером одни бифштексы. К завт­раку и ужину нам давали по кварте чая и, кроме того, фунт сухарей на день. Но все-таки основной пищей служило мясо. Обычно на артель из шести человек приносили большую деревянную миску, полную бифштексов, то есть солидных кусков мяса, поджаренных на сале и облитых жиром. Мы усаживались вокруг миски и набрасывались на ее со­держимое как молодые львы, помогая зубам ножами. На камбуз миска возвращалась совершенно чистой. Так было три раза в день. Не берусь сосчитать, по сколько фунтов съедал каждый  из  нас,  но  целого  бычка  хватало  всего на четыре дня.  Полагаю, такое чревоугодие увидишь г.-часто. Количество мяса, поглощавшееся каждым из на;, заставило бы английского фермера открыть рот от изумле­ния. Хотя все то время, пока мы оставались в Калифорши нашей основной пищей было свежее мясо, и каждым  похвастать отменным здоровьем, теперь в нас словно все­лился бес обжорства, и я не представляю, на что бы сгодились без этого провианта. Раза два, когда прислать быка и нам приходилось сидеть на сухаря-. и воде, мы сразу же сделались «легкими и звонююм. не­смотря на заполненные животы, и с огромной радеть* наблюдали, как подвешивают к рею наконец-то достасит­ную тушу. Каковы бы ни были теории питания, приду мяс­ные кабинетными мудрецами, можно с уверенностью ска-зать, что при любой иной пище людям было бы немые тим провести шестнадцать месяцев в тяжких трудах и сохргшиг-при этом безупречное здоровье.

Теперь мы взяли почти полный груз, и мой старый прия-и-ль «Пилигрим» приготовился выйти на следующее утро ч новый долгий рейс. Я размышлял о тяжелой участи его .типажа и радовался своему избавлению, как вдруг меня мочему-то вызвали в кормовую каюту. Войдя, я увидел за столом капитана Фокона с «Пилигрима» и нашего капита­на, а также агента мистера Робинсона. Капитан Томпсон повернулся ко мне и резко спросил:

Дана, вы намереваетесь идти домой на этом судне?

Конечно, сэр, я рассчитываю на это.

В таком случае вам придется найти кого-нибудь вместо себя для «Пилигрима».

Я был ошеломлен этим внезапным заявлением и не на­шелся сразу, что ответить. Не было никаких сомнений в том, что никто не согласится провести еще двенадцать месяцев на бриге. Кроме того, я знал о полученном капитаном Томп­соном распоряжении доставить меня домой на «Элерте», ли