Р.Г. Дана
Два года на палубе

Новое судно и новые люди

Вторник, 8 сентября. Первый день моей новой службы. Матросская жизнь — это везде матросская жизнь...

ПОГРУЗКА ПЕРЕД ОБРАТНЫМ РЕЙСОМ

Впрочем, один из матросов, лучше других разби­равшийся в береговой жизни, объяснил все яснее ясного: «Да вы же ничего не смыслите в таких ловкачах! Я-то повидал этих из университета. Там собирают всякие чудные штуки и развлекаются ими, а поэтому есть такие люди, которые нарочно выискивают их. Этот тип знает, что делает. Привезет свое барахло в университет, и, если оно окажется лучше того, что у них уже есть, его сделают начальником. Ну а потом кто-нибудь другой раскопает еще что-нибудь почище, и ему придется тогда ехать опять или же сматываться вместе со своим сундучком. У них всегда так делается. Этот старый кролик знает, откуда ветер дует. Надо же, забраться в такие места, что никому и в голову не приходило». Подобное объяснение вполне приемлемо для Джека-матроса, а поскольку оно поднимало репутацию мистера Наттэла и было близко к истине с точки зрения простых людей, я не стал возражать.

Кроме нашего пассажира и команды, на борту судна на­ходилась еще кое-какая живность, впрочем, ее коли­чество быстро сокращалось. Через каждые четыре дня мы забивали бычка, и поэтому мяса нам не хватило даже до экватора. Правда, в каюте ели баранину, а то и куря­тину, но такие деликатесы никогда не попадают в матрос­ский котел. Свиней же благодаря тому, что они — хорошие мореходы, оставили «на потом». С нами была одна преста­релая свинья, родоначальница многочисленного потом­ства, которая дважды ходила вокруг мыса Доброй Надеж­ды и один раз огибала Горн. У нас она едва не подохла. Однажды темной  ночью во время длительного снегопада радом мы услышали пронзительные вопли и стоны жи­вотного, а когда подошли к нему, то увидели, что свинья чог-нот околеет от холода. Пришлось взять соломы и ста­рый парус и закутать нашу свинью в углу хлева, где она и оставалась до тех пор, пока снова не наступила теплая

пошла.

Среда, 18 мая. 9° 54' северной широты, 113° 17' западной

долготы. Северо-восточные пассаты иссякли, и мы вошли и ок материальную зону с переменными ветрами, иногда приносящими дождь. За все время плавания в этих ши­ротах ночные вахты доставили нам изрядное беспокойство, ибо вследствие неустойчивости и слабости ветра нам то и ле.ю приходилось брасопить реи и работать с парусами, даби не упустить ни малейшего его дуновения. Едва потя­нет слева по корме, сразу же раздается: «Фока-брасы левого борта!» Когда становится тихо, словно на деревен­ском пруду, рулевой стоит с поднятой ладонью, нащупывая ветер. «Увалить немного!» «На фоке обстенило, сэр!» — кричит вдруг впередсмотрящий. Снова отдаются брасы; лисели убираются с такой поспешностью, что потом не хватает и получаса, чтобы привести их в порядок; реи брасопятся до предела, и судно ложится на правый галс круто к ветру. Теперь надо расчищать лисели и укладывать снасти. А когда это сделано и вы присматриваете для себя местечко помягче, чтобы вздремнуть, раздается новая команда: «Пошел на корму, обрасопить реи прямо!» И опять ставим лисели правого борта. Так продолжается до восьми склянок, когда вызывают вахту, ставят лаг, сменяются рулевые, и мы идем вниз.

Воскресенье, 22 мая. 5° 14' северной широты, 116° 45' за­падной долготы. Уже две недели как мы в море. Остающие­ся до экватора пять градусов широты можно пройти при хорошем ветре за двое суток, но нас преследуют мертвые штили, которые моряки прозвали «ирландскими урагана­ми». Сегодня почти весь день шел дождь, и мы, восполь­зовавшись воскресеньем, заткнули шпигаты, чтобы палуба наполнилась дождевой водой, вынесли на нее все наше белье и устроили великую стирку. Потом все разделись до под­штанников и, вооружившись мылом и кусками старой пару­сины вместо мочалок, принялись намыливать и скрести друг друга, чтобы отскоблить, как мы говорили, калифор­нийскую сажу (от нашего обычного мытья в соленой воде было мало толку). Капитан весь день не показывался на палубе, и мы веселились, как на древних сатурналиях. Сам старший помощник схватился с двумя тершими его пар­нями, и они начали окатывать друг друга водой. Поток шпигаты открыли и спустили мыльную пену за борт, па­луба тут же наполнилась чистой водой, в которой мы стали ополаскиваться.