Р.Г. Дана |
Новое судно и новые людиВторник, 8 сентября. Первый день моей новой службы. Матросская жизнь — это везде матросская жизнь... ПОГРУЗКА ПЕРЕД ОБРАТНЫМ РЕЙСОМНо на все это было одно утешение: «Ничего, мы все-таки идем домой!» Действительно, мы были бы вполне довольны судьбой, если бы не предстоящее плавание вокруг Горна в глухую зимнюю пору. Ведь мы должны были подойти к мысу через два месяца, как раз в середине июля, самого худого для тех мест времени года, когда солнце встает в девять и заходит в три, при постоянных снегопадах, ливнях и штормовых ветрах. Все это нам предстояло испытать на судне с уменьшенной вдвое командой, да еще столь тяжело нагруженном, что каждая высокая волна заливала его от полубака до юта. По пути в Калифорнию «Элерт» прошел Горн в феврале, то есть в середине лета; «Пилигрим» — в конце октября, и то нам изрядно досталось. Среди нас был только один матрос, который огибал мыс Горн зимой, да к тому же на китобое, который сидел в воде не так глубоко как «Элерт». Он рассказывал, что двадцать дней подряд стояла убийственная погода и дважды с палубы все начисто смывало. А совсем недавно фрегат «Брэндивайн» огибал Горн шестьдесят дней и потерял при этом несколько шлюпок. Подобные рассказы обескураживали нас, но все равно мыс надо было еще пройти, и все мы надеялись на лупку. Находясь на подвахте, мы перебирали и чинили свею одежду, приготавливаясь к дурной погоде. Каждый сшил себе костюм из проолифенной парусины, который был вдобавок тщательно просмолен, а сапоги пропитал смесью из растопленного сала и дегтя и вывеем просушку. Так мы использовали хорошую погоду, готовя» к тому времени, когда Тихий океан покажет нам еии другое лицо. По утрам наш кубрик был похож на маситскую, где работает «Джек — мастер на все руки, к с полным основанием можно назвать матроса. Здесь чинили и штопали толстые чулки и подштанники; со сундучков извлекали и латали рукавицы; шили шарф." и наушники; старые фланелевые рубахи разрезали на иуск::. чтобы утеплить куртки; И только одно не поддавалось исправлению никакмче средствами, я говорю о течи в носовом кубрике, имс чего он становился малопригодным для жилья в дрт погоду, ибо половина коек тогда промокала насквозь. Дело в том, что во время долгого плавания корпус даже самого прочного и водонепроницаемого судна от постоянной нагрузки в носовой части начинает давать течь \ основания бушприта и битенгов, и вода непременно помалае в кубрик. Но вдобавок к этому у нас была еще совершение необъяснимая течь справа от форштевня около кат-балки, которая изгнала нас из носовых коек этого борта, а ко/ла судно шло правым галсом, то нельзя было спать вообще ни на одной из коек. Получилось так, что на судне, которое во всех других отношениях считалось абсолют. «сухим» и доставило свой груз в Бостон в идеальном состоянии, несмотря на все наши усилия, в носовом кубрике оставалось только три сухих койки на семерых. Но все трудности были еще впереди. А пока мы наслаждались прекрасной погодой, принесенной северо-восточным иссатом, в который вошли на второй день после выхода и Сан-Диего. Воскресенье, 15 мая. За неделю мы достигли 14° 56' северной широты и 116° 14' западной долготы, пройдя, но счислению, более тысячи трехсот миль. От самого Сан-Диего нам благоприятствовал попутный ветер, и мы несли все лисели и бом-брамсели. Капитан в первый же день показал, что не склонен шутить и заставит судно нее ги всю парусину, какую только можно, дабы возместить потерю хода от перегрузки. Таким образом мы часто покрывали за сутки по три градуса широты и еще проделывали некоторый путь по долготе. Дни проходили в обычно!! матросской работе. Надо было обтягивать стоячий такелаж, ослабевший за длительную стоянку в порту, поставить дополнительные стень-фордуны, лисель-спирты па грота-рее, подготовить бом-брамсели и лисели для постановки при слабых ветрах, заменить часть бегучего такелажа новым, а также готовить новые паруса для Горна. Как я уже говорил, по утрам в свободное время мы занимались своими делами, а ночные вахты проводили, как всегда, или на руле, или на баке впередсмотрящим, а го и просто подремывали, устроившись на какой-нибудь бухте каната под защитой фальшборта. Я предпочитал прогуливаться в одиночестве по палубе. Каждая попутная волна приближала нас к дому, а полуденные обсервации свидетельствовали о таком продвижении вперед, что при заданном ходе мы могли бы надеяться войти в бостонскую гавань раньше, чем через пять месяцев. Хорошая погода, крепкий попутный ветер и, главное, курс на родной порт — вот самое приятное, что только может быть в морской жизни. В такое время у всех превосходное настроение, все идет как по маслу, и всякую работу исполняют охотно. |