Р.Г. Дана
Два года на палубе

Новое судно и новые люди

Вторник, 8 сентября. Первый день моей новой службы. Матросская жизнь — это везде матросская жизнь...

ВОКРУГ МЫСА ГОРН

При нашей первой попытке обогнуть мыс Горн мк. достигнув его широты, находились почти в тысяче се­мистах милях западнее, но когда шли к Магелланов;-проливу, так сильно продвинулись на восток, что прк второй попытке до проклятого мыса оставалось не более четырехсот-пятисот миль. Это вселяло в нас немалую на­дежду избегнуть льдов, ибо, как мы полагали, продол­жительные восточные штормы отогнали их на запад. Под двумя зарифленными марселями и фоком суд» резво бежало, в полветра, держа курс на юг. Каждые раз, выходя на вахту, мы чувствовали, что воздух ста. еще холоднее, а волна выше. Льда пока не было видно, и мы надеялись пройти по чистой воде. Но однажды дне?.¹ около трех часов, когда наша вахта наслаждалась «си­естой»* в кубрике, раздался истошный крик:

«Все наверх! Поворачивайся быстро! Не одеваться! Иначе врежемся!»

Выскочив из коек, мы взлетели по трапу на палубу, Капитан громким и резким голосом, словно речь шла о жизни и смерти, отдавал команды; мы кинулись на корму к брасам, не тратя ни секунды даже на то, чтобы посмотреть вперед. Руль был положен круто под ветер, и судно стало медленно совершать поворот фордевинд. Снасти утратили всякую гибкость, и мы едва успели перебрасопить обле­денелые реи; все трещало и скрипело, как будто отдирали вмерзшие в лед доски. Все-таки судно повернуло довольно сносно, брасы были закреплены, и мы легли на другой галс, оставив слева за кормой выступавший из тумана огромный айсберг, который был много выше наших мачт.

По обе его стороны неясно просматривались массы льда, вздымаемые океанской волной. Теперь мы были в безопас­ности и шли на север. Однако опоздай со своим криком юркие впередсмотрящие, задержись мы на две-три ми-путы, и всем нам неминуемо пришлось бы прыгать на лед, предоставив останкам нашего старого доброго судна дрей­фовать в Южном океане. Несколько часов мы шли к се­веру, но потом ветер опять зашел и пришлось опять по­вернуть через фордевинд и продвигаться то на юг, то на восток. Всю ночь напролет с разных точек на палубе велось зоркое наблюдение, и как только впереди с како­го-нибудь борта видели лед, сразу же перекладывался руль, брасопились реи, и судно уклонялось в сторону. Ставшие привычными крики: «Лед прямо по носу!», «Лед слева по курсу!», «Еще айсберг!» — за которыми следовали одни и те же команды, словно вернули нас к тем трудным дням неделю назад. Во время моей вахты, продолжавшейся с двенадцати до четырех, штормовой ветер, секущий наши лица снегом, дождем и градом, опять зашел, и в течение четырех часов судно лежало в дрейфе под глухо зарифлен­ным фор-марселем. Потом заштилело, но дождь лил по­токами и не прекращался до самого рассвета, когда на­конец задуло от веста и прояснилось. Тут мы увидели, чю впереди по курсу вся поверхность океана буквально «бита льдом. Это положило конец нашему продвижению, мы снова сделали поворот через фордевинд и опять пошли на норд-ост, но не с целью вернуться к Магелланову проливу, а для того, чтобы продвинуться как можно больше к востоку и сделать еще одну попытку обогнуть мыс. Капитан решился любой ценой провести судно вокруг Горна, а, по словам третьего помощника, никогда еще не бывало, чтобы он не добивался своего.

Благодаря попутному ветру, мы скоро ушли от ледяных полей, и к полудню на поверхности плавали только редкие льдины. Сверкало солнце, освещая глубокую синеву океана с белыми бурунами на гребнях высоких волн, нагоняемых крепким зюйд-вестом. Наше одинокое судно мчалось по открытой воде, словно радуясь освобождению из ледяного плена. Разбросанные там и сям айсберги всяческих форм и размеров отражали яркие солнечные лучи и, подгоняемые штормовым ветром, медленно двигались на север. Это было не только полной противоположностью всему виденному нами   за   последние   дни,   но   и   являло   собой   зрелище, полное красоты и жизни.

Парус! — орал выскочивший из камбуза кок.

Парус! — надрывался матрос, откидывая крышм люка, ведущего в кубрик, чтобы его услышала подвама. которая в одно мгновение вывалила на палубу.

Парус! — кричал сам капитан, вызывая  через люк на юте нашего пассажира.

Радостно было не только увидеть судно и находящиеся на нем человеческие существа в этих забытых богом местах, но это подавало надежду узнать, есть ли лсд дальше к осту, и выверить нашу долготу, поскольку у пас уже давно сломался хронометр, а после долгого дрсГ.фа мы совсем запутались в счислении.