Р.Г. Дана
Два года на палубе

Новое судно и новые люди

Вторник, 8 сентября. Первый день моей новой службы. Матросская жизнь — это везде матросская жизнь...

ВЕСТИ ИЗ ДОМА

Я утешал его, как только мог, обещал попро­сить у капитана лекарство из  аптечного  ящика, уверив, что капитан поможет всем, что в его силах, ведь Надежда столько лет работал на берегу и на наших судах. Вечером, вернувшись на судно и забравшись в свою койку-гамак, я долго не мог уснуть.

Зная о моей учености, канаки решили, что я должен знать толк в медицине, и требовали, чтобы я внимательно осмотрел   больного.   Зрелище   было   не   из   тех,   которые можно забыть.  Один наш матрос, двадцать лет прослу­живший  на  военном  флоте  и  насмотревшийся  людских страданий, сказал, что не только не видел подобного, но даже  не  представлял   себе,   что   такое  может   быть.  На лице  его  был написан  неподдельный  ужас,  а  ведь этот человек бывал свидетелем тяжелых сцен в наших флотских госпиталях. Мысли о несчастном друге всю ночь не выхо­дили у меня из головы, я только и думал о его страшных мучениях и неизбежном конце.

На следующий день я рассказал капитану Томпсону про болезнь Надежды и спросил, не согласится ли он съездить к больному.

Что? К паршивому канаке?

Да, сэр, ведь он проработал на судах и на берегу для нашей компании четыре года.

А, пусть  он хоть горит в преисподней! — ответил , капитан и пошел прочь.

Впоследствии этот жестокий человек умер от лихорадки на страшном побережье Суматры, и дай бог, чтобы к его страданиям отнеслись хоть немногим лучше, чем он сам  к мукам других.

Другого такого же типа, только позабавнее, мы видели в Сан-Франциско. Он был «боем» на «Калифорнии» во время одного из ее первых плаваний, потом сбежал и сделался гапсНёго. Он пускался во всякие рискованные предприятия, крал лошадей и не гнушался кое-чем и похуже этого, промышляя вдоль всего побережья до самого Сан-Фран­циско, неподалеку от которого у него было ранчо. Однажды утром он встретил нас на берегу, разряженный истинно по-калифорнийски: в широкополую шляпу, потертые вельве-тиновые штаны и с пончо на плечах. Он просил отвезти его на судно, так как якобы собирался разеаг с капитаном. Мы весьма сомневались, чтобы его захотели слушать, но сам он, по всей видимости, считал себя подходящим собе­седником для кого угодно. Мы все-таки взяли его и, выса­див на трапе, разошлись по работам, хотя и поглядывали искоса на ют, где расхаживал капитан. Нимало не сму­щаясь, парень подошел к нему, приподнял шляпу и пожелал доброго утра. Капитан Томпсон обернулся, смерил гостя взглядом с головы до ног и сказал холодно, даже не оста­новившись: «Хэлло! Ты кто такой, дьявол тебя побери?» Подобный прием был достаточно красноречив, и матросы стали весело перемигиваться. Потерпев неудачу у высшего начальства, наш герой подкатился к старшему помощнику, наблюдавшему за работой на баке, и хотел было потолко­вать с ним, но и здесь не был принят. Старший видел всю сцену, происшедшую на юте, и не пожелал снизойти до человека, отвергнутого капитаном. Второй помощник работал наверху, а третий помощник и я красили кормовую шлюпку и были слишком заняты, чтобы сказать хоть слово. Потом гость стал поочередно подходить ко всем матросам, но «молва» опережала его, и каждый молча продолжал заниматься своим делом. Немного погодя мы увидели, что бедняга стоит около камбуза и разговаривает с коком. Это было сокрушительное поражение — низвергнуться с высот, чтобы очутиться рядом с коком. Вечером, когда

раздавали ужин, он потоптался некоторое время на палубе, возможно  надеясь,  что  его  пригласят  помощники капи­тана, но те спустились вниз, не обратив на него ни малей­шего внимания. Тогда он решил попытать счастья с плот­ником и парусным мастером, но тоже всуе. Мы уже доста­точно повеселились и, сжалившись над ним, предложили кружку чая и место в кубрике у общего котла. Темнело, герой   наш   проголодался   и,   окончательно   убедившись, насколько бесполезно разыгрывать из себя саЬаИего, спус­тился   к   нам   и   посмеялся   над   своими   злоключениями вместе  со   всеми,   как   это   принято   среди  моряков.   Он описал нам все свои похождения, не забыв и про мошенни­чества, чем изрядно нас позабавил. Кстати, эта продувная бестия рассказал много интересного о законах и обычаях малознакомого нам мирка Калифорнии.

Суббота, 13 февраля. Нас подняли в полночь, чтобы спешно уходить от жестокого норд-оста, поскольку эта проклятая дыра, Сан-Педро, считается небезопасной почти при любом ветре, кроме зюйд-веста.