Р.Г. Дана
Два года на палубе

Новое судно и новые люди

Вторник, 8 сентября. Первый день моей новой службы. Матросская жизнь — это везде матросская жизнь...

НОВЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ

Мы, однако,   усомнились,   что   престарелого   генерала   могли избрать в третий раз,  и окликнули их снова, тогда они отвечали — Джек Даунинг, предоставив нам самим разби­раться на досуге, где истина.

Один из гребцов нашей шлюпки, некто Джо, выставил себя на посмешище. Он был очень тщеславным парнем и не упускал случая похвастаться по любому поводу. Дело в том, что честь и достоинство любого судна и его команды зависят от продолжительности и характера рейса. В среде моряков   почетными   считаются   плавания   в   Индию   или Китай,   а вояж  на  Северо-западное побережье  Америки (на Колумбия-Ривер или  в Русскую Америку)  за грузом мехов почитается за предприятие романтическое и таин­ственное, а коли уж судну доведется обойти вокруг света, такой рейс бьет все прочие. Так вот, серьезный сутуловатый старший помощник бригантины перегнулся через борт и заговорил  с людьми в  нашей  шлюпке:  «Откуда  идете?» Джо не задержался с ответом: «С Северо-западного по­бережья».— «С каким грузом?» Это был каверзный вопрос, но Джо и тут не ударил в грязь лицом. «Шкуры» — пос­пешно сказал он. «Так что и тут, и там одни рога?»* — отпа­рировал помощник самым язвительным тоном. Все в шлюпке затряслись от хохота. Так был посрамлен Джо.

А ргороз, некто Сэм на «Пилигриме» часто рассказывал нам одну и ту же историю о самонадеянном капитанишке с паршивенького брига, который во время жалкого рейса из Ливерпуля в Нью-Йорк, осмелился окликнуть в море солидного «индийца», возвращавшегося домой под всеми лиселями с загоревшей под южным солнцем командой в широкополых шляпах, с обезьяной и попугаем, сидевшими на вантах. «Индиец» уверенно покачивался на волнах на прямом курсе от самой Святой Елены, и не было вовсе никакой необходимости останавливать его, но тщеславие капитана брига все же заставило его сделать это, однако чатем он все-таки струхнул и поэтому пропищал тонейьким, жалким голоском: «Что за судно, будьте любезны?» В ответ б рупор промычал могучий бас: «Бэшоу» из Кантона, иду в Бостон. Сто десять суток в море. Откуда вы?» — «Всего лишь из Ливерпуля, сэр»,— проверещал капитанишка самым извинительным и подобострастным голосом... Одна­ко комизм этого может оценить только тот, кто хорошо знаком с ритуалом переговоров между судами в море. Дело в том, что совершенно недопустимо при этом употреблять «сэр», а «всего лишь из» — смеху подобно.

Было как раз время обеда, и стюард, взяв для обитателей юта несколько связок лука, отдал нам остальное и впридачу еще бутылку уксуса. Мы сложили лук у себя в кубрике и не стали варить, а решили съесть его сырым с мясом и хлебом. Это была воистину пища богов! Сочный и хрусткий сырой лук, еще не расставшийся с запахом земли, после долгого употребления одной лишь солонины бодрил нас, словно свежая кровь — гончую. Мы поедали луковицы дюжинами, за обедом, завтраком и ужином и набивали ими свои карманы, чтобы грызть во время вахты. Но нужнее всего они были для заболевших цингой. Один из них еще мог еле-еле жевать и, благодаря сырому картофелю с луком, скоро поправился. Зато другой едва открывал рот,' и коку пришлось толочь сырые картофелины, чтобы выжать из них сок, которым он поил несчастного. Тот глотал этот сок чайными ложками, и вначале он вызвал у него судороги и резкие боли. Однако больной продолжал принимать каж­дый час по ложке сего снадобья, в нем возродилась надежда на выздоровление, и вскоре он поправился настолько, что стал самостоятельно ходить и есть протертый лук и картофель. Его выздоровление шло так быстро, что. через десять дней после нашей встречи с «Соло-ном» он уже работал наверху и скатывал бом-брам­сель.

С отличным зюйд-вестом мы проскользнули между Бермудскими островами и материком и, несмотря на предостережение,   которое   заключено   в   старой   морской поговорке, то и дело вспоминаемой теми, кто считал, что мы все-таки попадем в шторм прежде, чем окончится рейс,— Пропустят Бермуды на этот раз — Штормом встретит мыс Гаттерас,— мы прошли этот мыс при хорошей погоде и начали считать уже не дни, а часы, оставшиеся до той самой минуты, когда мы отдадим якорь в бостонской гавани.

На нашем судне все было в отменном порядке, благодаря тому, что команда непрестанно занималась судовыми рабо­тами с рассвета дотемна, исключая только воскресенья, с того самого времени, как началась теплая погода по «эту» сторону Горна.

Среди береговых жителей распространено  ошибочное мнение, что судно находится в самом лучшем состоянии при выходе в плавание, а возвращается в порт после долгого отсутствия   «с  помятыми  волнами  ребрами   и  парусами в дырах, худое,